Назови меня неотразимым - Страница 9

– Чепуха! – воскликнула мать Теда. – У нее не было никаких сомнений. Не было, пока ты их ей не внушила.

– До сих пор никто из нас не слышал ни о каких сомнениях, – добавил Даллас Бодин.

На секунду Мег задумалась, а не отговориться ли блаженным неведением, но Люси – ее названная сестра, и Мег должна ей помочь хоть чем-нибудь.

– Люси поняла, что, возможно, собирается выйти за Теда по неверным соображениям. Что он… может быть, не тот человек, который ей нужен.

– Это нелепо. – Зеленые глаза Франчески метали отравленные стрелы. – Да знаешь ли ты, сколько женщин пожертвовали бы чем угодно, чтобы выйти замуж за Тедди?

– Наверное, много.

Но его мать это не успокоило.

– Я завтракала с Люси в субботу утром, и она мне призналась, что никогда не была счастливее. Но все изменилось после твоего приезда. Что ты ей сказала?

Мег попыталась увильнуть от вопроса.

– Возможно, она не была такой счастливой, какой выглядела. Люси здорово умеет притворяться.

– Я в некотором роде эксперт по притворству, – отрезала Франческа. – Люси не притворялась.

– Она очень здорово это умеет.

– Позволь мне предложить другой сценарий, – набросилась на нее миниатюрная мать жениха с видом заправского прокурора. – Не может ли быть так, что ты – по каким-то личным, только тебе известным причинам – решила использовать вполне обычную и естественную нервозность невесты?

– Нет. Не может. – Мег крутила в пальцах бронзовую ленточку от своего букета. Ладони у нее вспотели. – Люси просто знала, как вы жаждете этой свадьбы, и потому убедила себя, что все наладится. Но сама она этого не хотела.

– Я тебе не верю! – Синие глаза Трейси наполнились слезами. – Люси любит Теда. Ты просто завидуешь и ревнуешь! Вот почему ты это сделала.

Трейси всегда обожала Мег, и ее враждебность больно ранила.

– Это неправда.

– Тогда расскажи нам, что ты ей наговорила, – потребовала Трейси. – Пусть все услышат.

Одна из ленточек букета расползлась во влажных пальцах.

– Я только напомнила ей, что нужно оставаться верной самой себе.

– Она и была такой! – крикнула Трейси. – Ты все порушила.

– Я, как и все вы, хочу, чтобы Люси была счастлива. А она не была.

– Это ты определила по одному разговору вчера вечером? – уточнил отец Теда опасно низким голосом.

– Я ее очень хорошо знаю.

– А мы – нет? – вздернул бровь Мэтт Джорик.

У Трейси дрожали губы.

– Все было чудесно, пока не явилась ты.

– Это не было чудесно. – Мег почувствовала, как струйка пота скользнула вниз меж ее грудей. – Просто Люси старалась, чтобы вы так думали.

Экс-президент Джорик окинула Мег долгим изучающим взглядом и наконец прервала напряженное молчание:

– Мег, – сказала она тихо. – Что ты наделала?

Этот мягкий приговор заставил Мег осознать то, что она должна была предвидеть с самого начала. Во всем обвинят ее. И, возможно, они правы. Никто другой не считал этот брак такой уж ужасной затеей. Почему признанная неудачница вообразила, что ей лучше знать, чем всем им?

Она поникла под властным давлением голубых глаз Нили, унаследованных от предков, прибывших в Америку на «Мэйфлауэре».

– Я… я не хотела… Люси не была… – Видеть такое разочарование в глазах женщины, которой она беспредельно восхищалась, было даже хуже, чем выдержать осуждение собственных родителей. К последнему Мег, по крайней мере, привыкла. – Мне… я сожалею.

Нили Джорик покачала головой. Мать жениха, известная своей способностью сравнивать с землей напыщенных знаменитостей в своих телеинтервью, уже готова была накинуться на Мег, когда раздался успокаивающий голос ее мужа:

– Мы, возможно, чересчур сгустили краски. Дети, может быть, как раз сейчас улаживают все вопросы.

Но они ничего не уладят. Мег это знала, так же как и Нили Джорик. Мать Люси изучила свою дочь достаточно хорошо и понимала, что та никогда не нанесла бы семье такого удара, если бы не решила все окончательно.

Один за другим все отвернулись от Мег. Обе пары родителей. Сестры и брат Люси. Главный шафер и дружки. Она словно перестала существовать. Сначала ее собственные родители, а теперь вот это. Все, кто что-то значил для нее, все, кого она любила, списали ее со счетов.

Мег не была плаксой, но слезы уже давили на веки, и она поняла, что пора поскорее убираться отсюда. Никто не заметил, как она начала бочком пробираться к передним дверям. Она повернула ручку и выскользнула наружу, слишком поздно осознав свою ошибку.

Замелькали вспышки. Зажужжали телекамеры. Внезапное появление подружки невесты в тот самый момент, когда новобрачные должны были обмениваться клятвами в верности, вызвало настоящую бурю. Кое-кто из зрителей на трибунах напротив церкви привстал, чтобы рассмотреть, что творится. Репортеры рванулись вперед. Мег бросила свой букет, быстро повернулась и ухватилась за тяжелую железную ручку обеими руками. Но дверь не открывалась. Ну конечно. Заперта в целях безопасности. Отщепенка оказалась в ловушке.

Репортеры накинулись на нее, напирая на оцепление агентов безопасности у нижней ступеньки.

– Что там происходит?

– Что-то пошло не так?

– Произошел несчастный случай?

– Президент Джорик в порядке?

Мег прижалась спиной к двери. Вопросы сыпались все чаще, все настойчивее.

– Где жених и невеста?

– Что, церемония уже закончилась?

– Скажите нам, что случилось.

– Я… мне стало нехорошо, вот и все…

Их крики заглушили ее слабый ответ. Кто-то заорал, чтобы все «заткнулись, к чертовой матери!». Она сталкивалась лицом к лицу с мошенниками в Таиланде и с уличными головорезами в Марокко, но еще никогда не чувствовала себя настолько не в своей тарелке. Мег снова обернулась лицом к двери, топча букет, но замок не поддавался. То ли никто внутри не заметил того, что с ней стряслось, то ли ее нарочно бросили волкам на съедение.